Срываться в ночи с Гашека на Лимонова,
А затем опять с Лимонова на Гашека,
Наверное, покажется, бесцеремонно вам,
Но я не могу изъясняться краше.

А потом я и вовсе листаю классику,
В блокноте корябая стихи карандашом,
Рука всё чаще тянется к ластику,
С полки слетает за томом том.

С книжных страниц я швыряюсь в реалии —
Блудливая похоть и любовь вселенская
Ведут в ночи лихие баталии —
В них гибли Базаров, Ромео, Ленский..

Из книжек бессчетных я черпаю истории
Про незадачи любви и тела,
Помню, как с детства ещё тараторили
Про Дездемону мне и Отелло.

Я помню, как начал впервые злиться,
Как мир мне казался безмерно дурацким,
Я шёл, пиная осенние листья,
Себя ощущая безумным Чацким.

Чуть позже, обросший массою слухов,
Что в общем на деле, проще простого,
Я с упоеньем читал как Безухов
С Элен был сначала, потом — с Ростовой.

Ну а если ещё вспоминать и Печорина,
Да его всевозможные бурные страсти —
Что ж, белого не бывает без чёрного,
Этим, наверное, мир и прекрасен.

Ураган обид, обманов, любовей
Врывается в сердце, в душу, в постель,
В комнате скоро сорвёт все обои
И посрывает двери с петель.

И я захлопываю все книги разом,
Все гимны любви в ночи уж пропеты,
Я собираю огромный пазл,
Который в веках собирают поэты.

Многие кусочки насмешливо мелки,
А многие мне явно не по зубам,
Пожалуйста, не надо, ни слова о Белке!..
Я всё поведаю сам.