Позднею ночью я в школу поеду —
большое спасибо велосипеду.
Что-то неясное сердцем почуя,
водки бутылку с собой захвачу я.
Там в роли Гамельского крысолова
я встречу печального Глеба Фролова,
не будет детей в коридоре. Мыши
изо всех углов запищат, а мы же
руки пожмем. Я, увидев ухмылку,
достану стаканчики и бутылку.
Он перестанет играть на флейте,
сразу мне скажет: «Арсений, налейте!»
И мы с ним выпьем залпом по сотке,
водка в момент обожжет наши глотки,
я, осмелев, спрошу: «Что невесел,
что ты, дружище, нос свой повесил?»
Вновь ухмыльнувшись, ответит Глеб четко:
«Арсений, конечно, спасибо за водку,
но горестно мне от абсурдности мира.
Прощай. Пусть об этом споет твоя лира».
Он вновь заиграет. Все тише и тише…
Внезапно исчезнет, исчезнут и мыши.
А я же останусь стоять в коридоре,
налью еще водки… и вспомню о море,
как бьется об камни морская вода…
К утру я исчезну. Причем без следа.
03.02.2004.
Арс-Пегас
большое спасибо велосипеду.
Что-то неясное сердцем почуя,
водки бутылку с собой захвачу я.
Там в роли Гамельского крысолова
я встречу печального Глеба Фролова,
не будет детей в коридоре. Мыши
изо всех углов запищат, а мы же
руки пожмем. Я, увидев ухмылку,
достану стаканчики и бутылку.
Он перестанет играть на флейте,
сразу мне скажет: «Арсений, налейте!»
И мы с ним выпьем залпом по сотке,
водка в момент обожжет наши глотки,
я, осмелев, спрошу: «Что невесел,
что ты, дружище, нос свой повесил?»
Вновь ухмыльнувшись, ответит Глеб четко:
«Арсений, конечно, спасибо за водку,
но горестно мне от абсурдности мира.
Прощай. Пусть об этом споет твоя лира».
Он вновь заиграет. Все тише и тише…
Внезапно исчезнет, исчезнут и мыши.
А я же останусь стоять в коридоре,
налью еще водки… и вспомню о море,
как бьется об камни морская вода…
К утру я исчезну. Причем без следа.
03.02.2004.
Арс-Пегас