Ты идешь, идешь по коридору, по обычному школьному коридору, занавески тихо колышутся, спадая на подоконники, как лепестки увядающих, но неповторимо красивых цветов… И кажется мне, что пол, по которому ты ступаешь, серый затоптанный пол, не пол вовсе, а пляж, и жвачки с бумажками — вовсе не мусор — а ракушки…
И кажется мне, что я иду рядом с тобой, союз наших ладоней не требует печатей, законов, деклараций и прочего. Моя рука сжимает твою, и всё, в общем-то, предельно ясно. Чайки шумят, и небо как-то особенно смотрит, кто там по пляжу гуляет…
Все действительно предельно ясно: пляж — это пол — и не более, небо — узор перекрытий, ракушки — сор и обертки, шум вольных чаек — звонок.
Я же в другом конце пляжа… или в конце коридора нервно руками пытаюсь этот момент удержать.
Но между нами
годы,
строчки,
вино,
сигареты,
боль непонятной утраты
и
НЕБОЛЬШОЙ КОРИДОР…
12 ноября 2004 года
Арс-Пегас
И кажется мне, что я иду рядом с тобой, союз наших ладоней не требует печатей, законов, деклараций и прочего. Моя рука сжимает твою, и всё, в общем-то, предельно ясно. Чайки шумят, и небо как-то особенно смотрит, кто там по пляжу гуляет…
Все действительно предельно ясно: пляж — это пол — и не более, небо — узор перекрытий, ракушки — сор и обертки, шум вольных чаек — звонок.
Я же в другом конце пляжа… или в конце коридора нервно руками пытаюсь этот момент удержать.
Но между нами
годы,
строчки,
вино,
сигареты,
боль непонятной утраты
и
НЕБОЛЬШОЙ КОРИДОР…
12 ноября 2004 года
Арс-Пегас