Я убил в себе государство! (c) Егор Летов
нет, вот это уже какой-то полный пиздец. я натурально не могу заснуть, потому что, как только я принимаю горизонтальное положение и закрываю глаза, передо мною с бешеной скоростью начинают мелькать какие-то совершенно дикие кадры — размытое орущее мужское лицо с длинными волосами, которое явно пытается что-то донести до меня, но крик его пугающе безмолвен, я вижу лишь неистовое напряжение... вереницей стоп-кадров проносятся огромные моргающие белые глаза, подведённые чёрною тушью, тянущиеся ко мне из темноты могучие красные руки, разделанные туши животных, висящие на крюках, угрюмые престарелые монашки. я открываю глаза. такое ощущение, что в комнате кто-то есть кроме меня самого. я снова закрываю глаза и ощущаю, что над моей кроватью столпилось несколько мужчин, точнее — это опять чьи-то силуэты, склонившиеся надо мною и что-то бурно обсуждающие. плакаты на стенах в полутьме складываются в какие-то загадочные символы. один из них очень напоминает толстую букву «т»..
это похлеще, чем зубы размером в человеческий рост, в чёрных цилиндрах и во фраках, ведущие светские беседы в моей комнате, к примеру, о скорой помолвке одного из благопочтенных зубов, и о том, что другой зуб-повеса вчистую проигрался в карты. они приходили ко мне в мае.
это будет и похлеще уже небызвестных зелёных пятен, которые кружили надо мной в феврале. а ещё была январская старушка в белом платье, которая шёпотом, тихо посмеиваясь, интересовалась: можно ли ей повеситься — опять же в моей комнате.
это похлеще моей сегодняшней дневной мысли в лифте о том, что оный — разумное живое существо — и везёт меня в дикие джунгли.
складывается такое ощущение, что я перехожу на некий новый уровень. во всяком случае, это хочется называть именно так.
это похлеще, чем зубы размером в человеческий рост, в чёрных цилиндрах и во фраках, ведущие светские беседы в моей комнате, к примеру, о скорой помолвке одного из благопочтенных зубов, и о том, что другой зуб-повеса вчистую проигрался в карты. они приходили ко мне в мае.
это будет и похлеще уже небызвестных зелёных пятен, которые кружили надо мной в феврале. а ещё была январская старушка в белом платье, которая шёпотом, тихо посмеиваясь, интересовалась: можно ли ей повеситься — опять же в моей комнате.
это похлеще моей сегодняшней дневной мысли в лифте о том, что оный — разумное живое существо — и везёт меня в дикие джунгли.
складывается такое ощущение, что я перехожу на некий новый уровень. во всяком случае, это хочется называть именно так.
